– Геронда (с греч. старец, старче, отче), Авва Исаак говорит, что в молитве надо чувствовать себя подобно ребенку.

Да, надо чувствовать себя ребенком, но ребенком непослушным. Надо осознавать, что ты огорчил своего Отца, и оплакивать это. Тогда ты ощутишь божественную ласку. Не надо говорить так: «Я ребенок, и поэтому Бог должен меня любить и меня прощать, так что я могу выкидывать разные фокусы».

Геронда, я прочитала у святого Григория Нисскогo, что для того, чтобы называть Бога Отцом, мы должны достичь бесстрастия, в противном случае - это «брань и поношение».

Не волнуйся, глупенькая. Святитель написал это для тех, кто живет праздно и грешно. Однако, если, согрешая, человек глубоко осознает свою вину, он может называть Бога Отцом.

- Геронда, я чувствую себя великой должницей по отношению к Богу, и это причиняет мне боль.

С того Момента, как Tы начинаешь чувствовать себя должницей Бога и смиренно говорить «согреших, Боже мой», Бог прощает тебя, помогает тебе и дает тебе Свою Благодать. И если в этом состоянии тебя застанет , ты спасешься. Ведь ты же не просто называешь себя должницей и одновременно продолжаешь катиться по наклонной плоскости. Нет - ты подвизаешься. Ты не находишься в бесовском состоянии - Боже упаси! Ведь с Божией помощью здесь, в монастыре, все сестры худо-бедно находятся в покаянии. А кроме того, знай, что, ощущая себя в состоянии никуда не годном, духовный человек приемлет Божественную Благодать. Ведь это осознание своей греховности становится для такого человека [духовным] омовением.

Когда в разговоре со мной кто – то с болью говорит о себе: «Я – такой, сякой, эдакий», то я радуюсь, потому что если человек признает свои погрешности, то он от них освободится. Как-то на Афоне я случайно набрел на хижину, в которой жил один человек вместе с кошками и собаками. Боясь пожара, он даже не зажигал огня для тепла. Этот человек был забыт и оставлен всеми. Мне стало за него больно, но, когда я стал выражать ему свое сочувствие, он ответил: «Не жалей меня, монах Я должен помучиться. Если бы ты знал, сколько я всего натворил, ты бы меня не жалел для меня и те условия, в которых я живу сейчас, чересчур хороши».

Но разве Бог не устроит спасение такого человека - какие бы грехи он ни совершил раньше? Недавно, когда я был в больнице, ко мне подошла одна женщина, руки которой были настолько исколоты от переливания крови, что на них было страшно смотреть! Там буквально не было живого места. «Во мне нет ничего доброго, - говорила мне она, - может быть, Бог пожалеет меня и возьмет в Рай. Ведь у меня есть такой – то порок, такой-то недостаток..» - и она обличала себя в куче разных недостатков. Какой же тонкой работой по отношению к себе она занималась Я не видел другого человека, находящегося в подобном состоянии.

Геронда, я слышала, как один человек говорил: «у меня есть помысл, что [судя людей] Христос отнесется к нам со снисходительностью». Это правильный помысл?

Если у человека есть большое смирение, если он осознает свои ошибки, в высокой степени ощущает свою вину и страдает, тогда Христос «отнесется» к нему со снисхождением и его простит. «Дитя Мое,- скажет Христос этому человеку, - перестань об этом думать. Это все в безвозвратном прошлом». Однако, если, не осознавая своей вины, человек успокаивает свой помысл тем, что Христос «отнесется» к нему со снисхождением и милосердием, то это очень опасно. Что же получается, что Христос даст награду грешникам?

Доброе познание себя приводит Бога в умиление и дает нам божественную помощь и райскую радость. Однако, если бы мы могли получить помощь и без познания себя, Бог не требовал бы от нас даже этого.

- Геронда, Вы сказали «доброе познание себя». А бывает и недоброе познание себя?

Да, можно, имея ошибочное познание своего внутреннего человека, оправдывать себя и успокаивать свой помысл. Поэтому, говоря, что у человека есть осознание ошибки, я имею в виду то, что он прилагает хотя бы малое старание исправиться. К примеру, я должен тебе пятьсот тысяч драхм. При встрече с тобой я говорю: «За мной должок - пятьсот тысяч», однако возвращение долга меня не беспокоит, я просто признаю за собой долг. Проходит немного времени, я снова вспоминаю об этом и снова говорю тебе «Да, да, за мной должок». Но это не означает осознания [долга] Действительно, осознавая за собой долг, человек не спит: он ищет способ его отдать. И в этом случае слова «Я тебе должен» – он произносит таким тоном, что заимодавец получает извещение о том что отдача долга действительно волнует должника

Геронда, если человек не преуспевает в своей духовной борьбе, то правильно ли, если он говорит себе: «Какой ты есть, таким ты и останешься. Ничего лучшего я от тебя не жду».

Относясь к своему состоянию подобным образом, можно впасть в прелесть. Такой человек может дойти до того, что начнет говорить: «Те, кому суждено попасть в Рай, в него попадут. Стало быть, зачем я буду подвизаться?» Так что же, получается, что святые освятились без борьбы? Говоря так, человек ждет своего исправления и освобождения от страстей, не подвизаясь. Он ведет себя подобно тому старику, который хотел полакомиться ягодами и уселся под шелковицей с разинутым ртом, ожидая, когда какая-нибудь ягода сама упадет с дерева ему в рот.

- Геронда, как я могу понять, что духовно преуспеваю?

Если у тебя есть осознание своей греховности, то будет и духовное преуспеяние. Чем большими ты видишь свои грехи, тем большее осознание греховности ты будешь приобретать и тем больше преуспеешь.

- Геронда, а можно ли осознавать свою греховную ошибку и при этом не преуспевать?

Когда человек осознает свою греховную ошибку и снова, не желая того, ее совершает, то это значит, что у него есть гордость или предрасположенность к гордости. И поэтому Бог не помогает ему преуспеть.

Если человек осознает свою греховность, то это великая сила, великое дело. Потом человек начинает гнушаться себя, смиряется, приписывает все доброе человеколюбию и благости Божией и чувствует великую благодарность Ему. Поэтому Бог любит грешников, осознающих свою греховность, кающихся и живущих со смирением, больше, чем тех, кто много подвизается, однако не признает своей греховности и не имеет покаяния.

- Геронда, когда святые отцы говорят, что покаяние заключается в том, что человек принимает решение не повторять предшествующих грехов и скорбит о них, то это значит, что мы должны помнить о совершенных нами грехах постоянно?

Нет, не нужно помнить каждый грех отдельно, но надо постоянно иметь осознание своей греховности. До какого-то момента человек должен думать о своем прегрешении, а затем ему следует смиренно просить милости Божией - и если у него нет гордости, то Бог ему поможет. Особенно человеку чувствительному: если он покаялся и поисповедовался в своих старых грехах, то ему лучше их забыть. Ведь иначе тангалашка может напоминать ему его старые грехи, удручать его помыслами, для того чтобы отнимать у него время и отрывать его от молитвы. Однако если человек, не отличающийся чуткостью, видит, как в нем рождается гордость, то будет неплохо, если он вспомнит свои грехи, для того чтобы смириться.

- Геронда, а может ли человек осознавать свою гpeховность, но при этом не иметь покаяния?

Может, если у него нет смирения. Когда к покаянию примешивается эгоизм, то человек без конца мучает себя мыслями: «как же я мог это сделать?», «как посмотрят на это люди?», «что же обо мне подумают?» - и терзается. В словах «как же я снова мог это сделать?» и «как я мог до такого докатиться?» - есть эгоизм. Покаяния в таких словах нет. Человек должен понять, что он согрешил, и, поняв это, смиренно попросить милости Божией. «Боже мой,- должен сказать такой человек, - я согрешил, прости меня. Вот такая я дрянь. Пожалей меня. Если Ты не поможешь мне, то я могу стать еще хуже, лучше я стать не могу. Сам я никогда не исправлюсь». И, сказав это, надо постараться не повторять свой грех. Многие, согрешив, испытали боль не потому, что они пали в глазах людей, а из-за того, что они ранили своим грехом Бога.

Если живший по-мирски человек прерывает свои связи с мирским духом, то потом часто и не желая того, он чувствует, что этот дух влечет его к себе. Однако такому человеку не нужно отчаиваться. Я думаю, что в подобном случае преуспеянием будет и начавшаяся в грешнике добрая обеспокоенность, которая обличает его душу за совершенные проступки и за то, что он мог сделать что-то [доброе], но не сделал этого. Потихоньку происходит борьба, человек невольно смиряется и отчаивается добрым отчаянием, то есть отчаивается в своем «я». Тогда он объясняет все доброе Благодатью Божией и воистину верует в слова, сказанные Господом: «Без Мене не можете сотворити ниче coжe».. Если впоследствии такой человек станет любочестно, со многим смирением подвизаться, уповая при этом на Всесилие Божие, то Благий Бог его помилует.

- Геронда, как человек может помочь себе не повторять совершенный им проступок?

Если человеку станет по-настоящему больно за свой проступок, то он его не повторит. Для того чтобы человек исправился, в нем должно присутствовать внутреннее сокрушение с искренним покаянием. Поэтому святой Марк Подвижник говорит: «Если человек не восскорбит о своем грехе, в соответствии с его мерой, то он снова легко впадет в ту же сеть». То есть, если грех невелик, требуется меньшее покаяние, если грех тяжелее, требуется покаяние большее Не рассматривая величину своего падения и не печалясь о нем в соответствии с этой величиной, человек легко впадает в то же самое или даже еще большее прегрешение.

- А как мы можем понять, что опечалились о нашем падении не в соответствии с его величиной?

Доказательством несоответствия между падением и печалью является то, что вы снова впадаете в тот же самый грех. Кроме этого, следя за собой, не ограничивайтесь одной [духовной] диагностикой. Ведь вы без конца занимаетесь [духовными] микробиологическими исследованиями. Найдя своего [духовного] микроба, вы разглядываете его и говорите: «Надо эту козявку раздавить», Однако лечения вы так и не начинаете Ну хорошо, вот вы убедились, что страдаете каким-то недомоганием. Сразу же надо думать о том, как эту болезнь исцелить. Какая польза от того, что вы будете постоянно заниматься одними анализами, не стараясь исправиться?

Вы говорите: «У меня есть такая-то страсть, у меня есть страсть другая». Однако вы не отсекаете эти страсти и, причитая, остаетесь в том же страстном состоянии. Таким образом, вы выбрасываете на ветер свои силы и растрачиваете себя попусту. Вы растрачиваете свой ум, свое сердце. От расстройства вы становитесь больными и потом ничего не можете делать. Затем, выздоровев, опять начинаете причитать: «Как же это я так в тот раз заболела? Почему это произошло?» Я не говорю, что не надо следить за собой, нет. Не позволяйте своим прегрешениям проскакивать незамеченными. Но, брат ты мой, расстраиваться тоже нужно до какого – то предела.

Нельзя быть равнодушным, но ведь и чувства злополучия, несчастности тоже надо избегать! Ты сделала что – то неправильное? Задумалась над этим? Увидела, в чем была твоя ошибка? Осознала ee? Поисповедовалась в ней? Если да, то продолжай свой путь, не застревай на этой ошибке. Отложи ее только в своей памяти, для того, чтобы в следующий раз, когда тебе снова представится повод ее повторить, ты была внимательна Если мы не стараемся исправить своих ошибок, то расстройство из-за них бесполезно. Печалясь об ошибках, не стараясь их исправить, мы все равно что без остановки плачем о каком-то больном, но при этом не стараемся помочь ему стать здоровым.

Геронда, печалиться не нужно даже тогда, когда ты заслуженно страдаешь за какую-то совершенную тобой ошибку?

Не так. В этом случае печалиться нужно, однако печаль должна быть соответственной, соразмерной твоей ошибке. Если тебе не станет больно за совершенную тобой ошибку, то ты по легкомыслию снова впадешь в нее - то есть останешься неисправленной. Однако, если, начав с покаянной печали, ты доходишь до отчаяния, значит, ты опечалилась больше, чем требовалось. В подобных случаях необходимо немножко взбодрить себя и отнестись к совершенной тобой ошибке с некоторой долей доброго равнодушия.

- Геронда, но разве легко глубоко осознать свою греховность, находясь в начале духовного пути?

Когда мы находимся в начале нашей духовной жизни, Бог по Своей любви не попускает нам осознать нашу греховность, чтобы мы не согнулись [под ее тяжестью]. Некоторые любочестные и чуткие души не смогли бы перенести осознание своей греховности и терпели бы вред. Таким образом, Бог ослепляет наши глаза и мы не видим всех наших прегрешений вместе. К примеру, рукав нашей одежды может быть испачкан в птичьем помете, а мы, глядя на него, будем думать, что это не помет, а цветочные лепестки. Однако, когда мы преуспеваем в нашей духовной борьбе, Бог потихоньку попускает нам видеть наши ошибки. Одновременно с этим Он дает нам и силу для того, чтобы мы подвизались и эти ошибки исправляли. Если отсутствует опыт, то тонкая работа не на пользу. То же самое происходит и с осознанием благодеяний Божиих Если бы человек, находясь в начале своей духовной жизни, видел благодеяния то у него началось бы духовное кровоизлияние, потому что, видя благодеяния Божии и осознавая свою неблагодарность за них, человек страдает, тает.

- Геронда, а я не вижу своих ошибок, и мое сердце подобно камню.

Иногда Бог попускает нашим глазам не видеть наших ошибок, а нашему сердцу - быть камнем, потому что в противном случае диавол может низвергнуть нас в отчаяние. Человек должен относиться к своей греховности с рассуждением. Покаяние, в котором присутствует душевное терзание и отчаяние, - не от Бога, в таком покаянии накрутил своим хвостиком тангалашка Человек должен быть внимательным, потому что диавол, подловив его «справа» - на покаянии, может бросить его «влево» - в печаль и отчаяние. Диавол хочет сломать человека - душевно и телесно - и привести его в негодность. То есть он приносит другое сокрушение - исполненное душевной тревоги, для того чтобы сокрушить этим сокрушением человека К примеру, диавол может сказать человеку: «Ты такой великий грешник, что не спасешься». Делая вид, что заботится о душе человека, диавол ввергает его в душевную тревогу и отчаяние. Так зачем же позволять диаволу делать все, что он хочет? Когда диавол говорит тебе: «Ты грешница», отвечай ему: «Ну а тебе-то какое до этого дело? Я скажу, что я грешница, когда захочу этого сама, а не тогда, когда этого захочешь ты».

- Геронда, а в чем причина того, что душу часто посещает уныние?

Уныние и душевная тяжесть обычно имеют свою причину в угрызениях совести, которые происходят, оттого, что человек излишне чувствителен. В этом случае человеку необходимо поисповедоваться, чтобы быть в состоянии получить помощь от духовника. Ведь если человек излишне чувствителен, то прегрешение, которое он совершил, может быть очень маленьким, однако враг увеличивает это прегрешение в глазах такого человека Он показывает ему это прегрешение через микроскоп, для того чтобы низвергнуть человека в отчаяние и привести в негодность.

К примеру, диавол может внушить такому излишне чувствительному человеку, что он якобы очень огорчил своих ближних, что он создал им трудности и тому подобное. Таким образом диавол ввергает человека в расстройство, которое превосходит его силу. Однако если диавол действительно заботится о благе нашей души, то почему он не идет искушать [будить] совесть бесчувственного человека? Но где там: человеку бесчувственномудля того чтобы он не пришел в чувство - диавол внушает считать его большой грех ничего не значащим.

Человек должен познать себя таким, каков он есть в действительности, а не таким, каким представляет его в собственных глазах враг - диавол. Ведь диавола заботит одно: как бы сделать нам зло. Человек никогда не должен отчаиваться - только бы у него было покаяние, потому что и грехи его меньше, чем грехи диавола, и смягчающие вину обстоятельства у него есть - ведь он создан из земли, но, будучи невнимательным, поскользнулся и испачкался грязью.

Для того чтобы духовная борьба была правильной, мы должны вращать колесо [нашей духовной машины] в сторону, противоположную той, куда его крутит диавол. Диавол внушает нам, что мы якобы что-то из себя представляем? Нам надо возделывать в себе самоукорение. Внушает, что мы не представляем из себя ничего? Будем говорить: «Бог меня помилует». Если человек ведет себя таким образом - с простотой, доверием Богу и упованием на Него, то в его жизнь входит покаяние, смирение и он восходит на духовные высоты.

- Геронда, стало быть, самоукорение не помогает в духовной борьбе?

Помогает, однако требуется рассуждение. К примеру, человек может говорить самому себе: «Ах ты, бестолочь такая…». Однако укорять себя надо со смирением, для того чтобы посмеяться над диаволом, а также с мужеством, а не с чувством собственного злополучия. Нам необходимо самоукорение, а не отчаяние.

Если человек верит в то, что он не делает ничего доброго; если - в добром смысле этого слова - он отчаивается в себе, в своем «я»; если он верит в то, что своими делами он постоянно прибавляет нули к нулям, и при этом продолжает свою духовную борьбу с надеждой на Бога – это признак того, что он достиг духовной зрелости. В этом случае Благий Бог, увидев нули его благого произволения, пожалеет его и поставит в начале этих нулей единицу. Таким образом, его нули поднимутся в цене, и он станет духовно богатым. В смиренном состоянии разочарования в себе кроется доброе духовное состояние.

- Геронда, каким образом человек может постоянно видеть себя грешным?

Человек может видеть себя грешным, если он испытывает себя со вниманием. Чем с большим вниманием испытывает себя человек, тем более грешным он себя видит.

- А как может заниматься таким деланием тот, кто обременен множеством забот?

Хорошо, если в течение дня такой человек хоть сколько-то времени отводит на Иисусову молитву, а также имеет определенньй час для подсчета своих [духовных] прибылей и убытков. Поглядите: хозяин бакалейной лавки считает свои деньги каждый день. Ведь, не следя за своей прибылью и долгами, он разорится, и его посадят в долговую яму.

- Геронда, некоторые люди не знают, что им говорить на исповеди? Почему?

Эго показывает, что они не занимаются тонкой работой над собой. Если мы не занимаемся тонкой работой, то не замечаем за собой даже грубых погрешностей. Нам нужно очистить очи нашей души. Слепой человек не видит ничего. Человек одноглазый что-то уже видит, однако лучше других видит тот, у кого есть оба глаза и они здоровы.

Ну а уж если у такого человека есть под рукой и телескоп с микроскопом, то он будет видеть очень четко и то, что находится далеко-далеко, и то, что находится очень близко. К примеру, небольшую резную иконку я могу закончить в три дня, однако, оставив ее полежать несколько дней и потом снова взяв ее в руки, я найду в ней много недостатков. Над одной иконкой я могу работать и неделю, и месяц, и два года. А если захочу, то могу работать над ней и пять лет. Однако в этом случае я должен буду работать с увеличительным стеклом. Я хочу сказать, что духовное делание тоже не имеет конца. Чем больше человек духовно преуспевает, тем чище становятся очи его души, и тогда постепенно он видит свои грехи все большими и большими. Таким образом, человек смиряется, и к нему приходит Благодать Божия.

Святые, говорившие: «Я окаянный грешник», верили в это, потому что очи их души превратились в [духовные] микроскопы. Чем более они преуспевали, тем более мощный духовный микроскоп приобретали и, таким образом, видели себя большими грешниками. Вот, например, сейчас невооруженным глазом я смотрю на мою руку, и она кажется мне красивой. Однако если я посмотрю на нее через увеличительное стекло, то вот эти волосики, которые сейчас еле видны, представятся целой кипарисовой рощей! «Брат ты мой, - удивлюсь я, - это что же, выходит, я троглодит?» Совершая над собой такое духовное делание, вы возгнушаетесь своим ветхим человеком

Наш ветхий человек - это живущий в нас злобный «квартиросъемщик». Для того чтобы он ушел, мы должны разрушить его жилище и начать возводить новое здание - строить нового человека.

(глава, не вошедшая в основной текст книги "Пастырская помощь душевнобольным")

Пастырю следует отличать очень схожие по внешнему виду поведение христианина укоряющего себя самого и невротика, так же берущего всю вину на себя. Вот что пишет о самоукорении Авва Дорофей: “Почему-то, если мы во всем, что с нами не случается, виновными самих себя, а не других, то это приносит нам много добра и доставляет великое спокойствие и преуспеяние” . А вот что пишет о схожем чувстве вины невротика К. Хорни: “У такого человека обычно имеется тенденция по малейшему поводу чувствовать себя виноватым. Если кто-то хочет увидеться с ним, его первая реакция - ожидание услышать упрек за что-либо им не сделанное ранее. Если друзья не заходят или не пишут какое-то время, он задается вопросом, не обидел ли он их чем-то? Он берет на себя вину, даже если не виноват. Виновников своих обид он оправдывает, обвиняя во всем случившемся только себя. Он всегда признает авторитет и мнение других, не позволяя себе иметь собственное мнение или по крайней мере высказывать его” .

Не поддаваясь обману такого сходства мы должны вычленить те характеристики, на которые выявили бы в человеке его невротичность в отличии от здравого самоукорения христианина.

Невротик, что прежде всего хотелось бы отметить, не может радоваться, а постоянно ввергает себя в состояние уныния. Его самообвинения становятся фантастическими и сильно преувеличенными. “Покаяние ” его может быть слезным и напоминающим покаяние обычного человека, за исключением одного - в его “покаянии” не видно просвета. Он целиком сосредоточен на своем самокопании, он весь в себе и не единый луч света не проникает во мрак его души.

Преп. Ефрем Сирин пишет о сокрушении сердечном: “Ежедневно раздражаю Долготерпение Твое, Владыка. Пред очами у меня и горечь моя и милосердие Твое. Но благость долготерпения Твоего, препобеждает горечь мою”. “Сокрушим сердца свои и будем день и ночь плакать перед Господом”. Невротик же видит только горечь свою и не ощущает милосердия Божия. Вот именно предстояние перед Господом отсутствует и замещено внутрь себя стоянием. Потому и покаяние ему не приносит ни облегчения, ни радости прощения. Кажется, что он не верит прощению и милосердию, но он искренне верит в то, что через исповедь отпускаются грехи, т.е. он вполне верит в Таинства Православной Церкви. Но даже после исповеди у него сохраняется тревожность, которая не дает чувства свободы и успокоения.

Почему так происходит? Единственным выводом может служить то, что его покаяние могло быть неискренним. Именно неискренность по Хорни, лежит в основе невротического чувства вины. Такого человека всегда преследует страх разоблачения или неодобрения со стороны окружающих. В этом мы видим, что критерий жизненных ценностей он смещает от Бога к людям. Это есть действие тщеславия в человеке. “Тщеславие - по утверждению Максима Исповедника - есть отступление от цели по Богу и перехождение к другой цели, противоположной Божественной ”.

Для невротика характерно несоответствие между его чувством вины и отсутствием смирения. “Одновременно с заявлениями о том, что он недостойный человек, невротик будет предъявлять огромные претензии на внимание и восхищение и обнаружит весьма явное нежелание соглашаться даже с малейшей критикой”. “Его чувствительность к причине может прикрываться мыслью, что переносима лишь дружеская критика или носящая конструктивный характер. Но эта мысль является только и противоречит фактам. Даже дружеский совет может вызвать гневную реакцию, ибо совет любого рода предполагает критику в связи с некоторым несовершенством” . Невротик ищет себе наказание, так как оно в некоторой степени избавляет от чувства вины и маскирует его под смиренно кающегося человека. Подлинное же раскаяние - болезненное чувство и невротик его избегает. Он воздерживается от раскаяния из-за страха неодобрения, но очень охотно выражает свое чувство вины.

Он уверяет себя и других в том, что не заслуживает доброго отношения к себе и явно преувеличивает это до чистой фантазии. Тем самым он подает повод другим увидеть несоответствие реальности и этой фантазии, показывая что реальность, в действительности, противоположна тому, что он говорит. Он бежит осуждения со стороны других и это выражает в различных формах. Он боится вызвать у людей раздражение, т.к. тем самым он упадет в их глазах, он всегда подозрителен и настороже к тому, что про него могут что-то узнать; он не дозволяет другим входить в его мир, т.к. это кажется для него очень опасным. Его невротичность может прикрываться правилом монашеского поведения - ни с кем не сближаться и не привязываться, а быть наедине только с Богом. Если духовник будет ему говорить нечто, что выходит за рамки предъявленного ему списку грехов, то он встретит явное сопротивление. Он находится в постоянном конфликте между тем, чтобы раскаяться и одновременно не упасть в глазах других.

В следствие грехопадения, всякий человек подвластен грехам и страстным влечениям. Невротик пытается скрыть свое покаяние за стандартным перечнем грехов, который в силу своей обыденности не вызывает, по его мнению, неодобрения ни со стороны духовника, ни со стороны окружающих. Но это болезненное чувство вины по отношению к этим обычным грехам, должно показать другим его особую чувствительность к прегрешениям, должно показать присутствие особой благодати, которая отсутствует у других. Он пытается скрыть свою слабость и беспомощность, нежелание предпринимать усилие для достижения какого либо совершенства. Он смертельно напуган перспективой изменения и прячется от нее. Ему проще “заниматься раскаянием ”, чем изменять себя.

Невротик пытается никого не обвинять, что внешне очень похоже на христианское неосуждение. Если неосуждение предполагает борьбу со страстным влечением осуждать с помощью самоукорения, то невротик просто подавляет свои гневные чувства и позывы обвинения других с той мотивацией, что боится потерять “привязанность ” их к себе. Но то что подавляется, может выхлестнуться при отчаянии, когда удержать привязанность к другим уже нельзя. Но он имеет надежду, что они узнают глубину его отчаяния и простят его. Он может начать осуждать при разоблачении его, так как опасность расстроить других - меньшее зло, чем неодобрение. Причем его обвинения не реальные, а фантастичные, такие, чтобы не оттолкнуть их от себя.

Он может так же обвинять других лиц, ослабляя клапаны для наполнившейся в нем концентрации тревожности. Невротик может изображать из себя страдающего человека, которого никто не понимает. Его страдание тогда служит живым укором окружающим, и не позволяет тем отталкивать его от себя. Его чувство вины, самобичевание, страдание, “раскаяние ”, являются лишь защитой от того, чтобы не признавать за собой обычную греховную сущность. Он боится подлинно усмотреть за собой грех, так как это вело бы его к изменениям и осознанию необходимости прикладывать огромные усилия для его искоренения. Ему не хватает мужества увидеть и принять свои грехи как таковые.

О мужестве как необходимом качестве христианина писали такие святые отцы как Евагрий, Диадох, Василий Великий. Стремление невротика избежать ответственности за свои грехи посредством чувства вины основано на себялюбии, которое по Диадоху “сопровождается памятованием о своем собственном достоинстве ”.

Святитель Игнатий Брянчанинов пишет: “Истинный инок радуется тогда, когда он начинает усматривать грех свой, когда он по мнению своему о себе, соделается ниже и грешнее всех ближних своих, когда начнет потрясать его страх суда Божия, и страх вечных мук, когда явится в нем чувство преступника и осужденника, когда при молитвах его начнут изливаться потоки слез и исторгаться из груди воздыхания и стенания, когда ум его очищенный слезами будет предстоять пред Богом лицом к лицу ”.

Итак, опираясь на вышесказанное мы увидели, что невротическое отношение ко греху лишено подлинного чувства и противоположно по сути своей отношению ко греху в православной аскетике. Встретив на путях душепопечения человека с невротическими чертами характера пастырь должен постараться перестроить невротическое отношение к проблемам своей духовной жизни на святоотеческое.

Самоукорение – аскетическое делание, внутреннее обвинение самого себя в греховности.
«Самоукорение есть христианское делание, есть умное делание, противопоставленное и противодействующее болезненному свойству своему падшего естества, по которому все люди стараются выказать себя праведниками. Самоукорение есть насилие падшему естеству.

Обвинение самих себя, а не кого другого, в случающихся с нами скорбях доставляет нам великое благо, доставляет глубокое спокойствие и значительное преуспеяние. Тем более мы должны так поступать, что ничего не совершается с нами без Промысла Божия… При всяком приключении, встречающемся с нами, мы должны взирать горе. Сделают ли нам добро, пострадаем ли зло, мы должны устремлять душевных очи горе и благодарить Бога за все, случающееся с нами, держась постоянно самоукорения.

По наставлению отцов, мы должны говорить, если случится с нами что доброе: «Это случилось по смотрению Божию». Если же случится что злое, должны говорить: «Это случилось за грехи наши». Поистине, все скорби, которые мы претерпеваем, претерпеваем за грехи наши».

«Смириться — значит осознать свое падение, свою греховность, по причине которых человек сделался существом отверженным, лишенным всякого достоинства. Требование от себя неизменяемости и непогрешимости — требование несбыточное в этом преходящем веке! Неизменяемость и непогрешимость свойственны человеку в Будущем Веке, а здесь мы должны великодушно переносить немощи ближних и свои немощи. Изменяемость (наша) научает нас самопознанию, смирению, научает прибегать непрестанно к помощи Божией».

святитель Игнатий Брянчанинов

Вот, что писал о самоукорении в письмах преподобный Амвросий Оптинский —

«…Приходится… самим делом научаться самоукорению, которое в монашеской жизни нужнее всего. Учись, учись самоукорению; тогда без труда успокоишься. Необходимо скорее обретать успокоение через самоукорение, без которого с трудом проводит жизнь всякий ищущий спасения. Сознание, что за грехи наши достойны мы больших оскорблений, будет облегчать тучу душевную и послужит противодействием в вражьих подстреканиях, без толку смущающих того, у кого недостает самоукорения.

Вражий гул продолжает тебе досаждать, и враги всячески ухитряются уязвить душу твою стрелами гордости и возношения. И ты, разумея хитрость вражию, и вместе пагубу и вред сих страстей, т. е. гордости и возношения, старайся смиряться пред Богом и людьми и с самоукорением исповедуй немощь свою Господу, да подаст тебе всесильную помощь Свою и избавление. Рек бо Сам Господь: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15, 5). И чрез Пророка глаголет: «аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий» (Пс. 126, 1). И святой Лествичник от лица страстей, т. е. гордости и возношения, говорит: «аще человек выну будет укорять себя искренно и чистосердечно пред лицем Божиим, то презрит нас, яко паутину.

…Сердечно желаю тебе духовного восхождения приличными и законными степенями, от них же первая и самая главная есть познание глубокой нашей немощи душевной и телесной. Вторая законная степень есть самоукорение, т. е. во всяком неприятном и прискорбном случае обвинение себя, а не других. Третья степень – благодарное терпение встречающихся и постигающих нас скорбных искушений. От сих трех степеней изрождается четвертая – начало смирения, если первые три были растворяемы верою и молитвенным расположением и обращением ко Господу, по предписанным правилам Церкви Православной и наставлениям святых отцев, которые опытом прошли духовную жизнь и показали нам стези спасения. Впрочем, скажу проще – когда по ступеням, когда просто, по ровному или неровному пространству, а всегда надо стараться ходить во смирении, согласно заповедям Господним.

Держись страха Божия, хранения совести и соблюдения заповедей Божиих; тогда тебе видно будет, как нужно будет поступать в маловажных случаях, соображаясь с местными обстоятельствами. В чем окажешься виновною пред Богом и пред людьми, в том приноси покаяние и смиряйся, не дерзай никого судить или осуждать, но во всяком неприятном случае стараясь возлагать вину на себя, а не на других, или за грехи свои, или что ты дала повод к скорби своею неосторожностью и неискусством.

Считай всех лучше себя, а себя укоряй и всячески зазирай и не стыдись за свои немощи кланяться и просить прощения у ближнего, когда что имеешь на него. Почитай каждый день, как бы он был для тебя последний, и мыслями своими чаще поставляй себя на суде Божием. Тюри молитву непрестанно в сердце: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, Богородицею помилуй мя грешную».

Помни Евангельское слово: «будите мудри яко змие, и цели яко голубие » (Ср.: Мф. 10, 16); т. е. береги веру и незлобие, вчиняя себя в число последних, и не берись за то, что выше нас».

У многих святых отцов находим указание на то, как полезно, нет, даже необходимо, укорять себя. Наверное, даже не у многих, а решительно у всех – в той или иной форме. Непопулярный для нашего времени совет, и это еще слабо сказано. Сегодня, кого ни спроси, все уверены: ни в коем случае нельзя «занижать самооценку». Это, дескать, следствие комплексов и порождает новые комплексы. Надо, наоборот, адекватно свои способности и качества оценивать, никому не давать себя в обиду, всеми доступными способами защищать собственные честь и достоинство. Иначе пропадешь.

Неужели в те времена, когда святые отцы жили, все было настолько по-другому? Или они чего-то не понимали, ошибались то есть? Или это все из тех же пресловутых «технологий подавления и управления массами», в разработке и использовании которых Церковь неустанно обвиняют ее многоразличные оппоненты? Последнее – вряд ли. Ведь святые себя и вправду непрестанно укоряли и почитали «прахом и пеплом». И это не только из писаний, но и из самой жизни их явствует. Значит, как минимум, в этом никого не обманывали. Да и первое со вторым сомнительно... И Господь и сегодня, и вчера, и тысячу, и много тысяч лет тому назад один и Тот же. И мир не очень сильно в существе своем изменился. И мы в основном все те же, хоть и похуже, и понемощней предков своих. А насчет ошибок... Конечно, в чем-то частном, личном отцы порой могли заблуждаться, история об этом свидетельствует, но в том, в чем они все были между собой согласны,– никогда. А в отношении самоукорения – полнейший consensus patrum, иначе не скажешь.

Почему? Есть на то причины духовные, они для человека духовного же неоспоримы. Но то для духовного. А что касается тех, в ком плоть не только «воюет на дух» (см.: Гал. 5, 17), но и часто преобладает над ним, то есть – всех нас? Мы-то «здравым смыслом» все мерить привыкли, невзирая на очевидный его в нас недостаток.

Но и по здравому смыслу то же выходит: без самоукорения – никуда!

Жизнь наша – вещь очень несовершенная. И люди, которые нас окружают, такие же несовершенные. Страдать от этого сугубого несовершенства приходится постоянно – то так, то этак, по-всякому. И не просто страдать, но и негодовать подчас и на жизнь, и на собратий-человеков. Причем нередко – вполне справедливо, оправданно. Вот только... Вот только совершенно это негодование бесплодно. Ни жизнь, ни людей изменить, исправить мы не можем, не дано нам это. Поэтому толку от переполняющих нас эмоций никакого. Вреда же хоть отбавляй. И изнутри нас они разрушают: нервы изнашивают, сердце надрывают, душу мучают. И извне проблемы умножают: эмоции-то наружу выплескиваются и к конфликту приводят – как с ближними нашими, так и с жизнью в целом. А пребывать перманентно в состоянии конфликта дело тяжелое, безрадостное и, как говорят сейчас, контрпродуктивное.

И вот тут приходит на помощь палочка-выручалочка, блаженное самоукорение. И оказывается оно, как это ни удивительно, не только богоугодным, отцами благословленным деланием духовным, но и прагматичным, с чисто земной точки зрения, выбором.

Мы не можем, как выше сказано, изменить мир и живущих в нем людей (большая ошибка и не меньшая самонадеянность полагать иначе), но способны изменить себя. В каждой ситуации, с которой мы сталкиваемся и в которой терпим то или иное фиаско, есть доля нашей вины, нашего недосмотра, нашей недоработки, нашей неопытности, в конце концов. И если, с одной стороны, ситуация эта – драма, провал, то, с другой, – ступень восхождения и повод для воодушевления, а может, и радости даже. Не винить, не корить никого (чтоб не быть, опять же, контрпродуктивным), а укорить лишь себя. Сказать: «я виноват!». А потом... Потом сесть и разобраться, в чем.

Возможно, что, разобравшись, мы увидим, как справиться с тем, что вчера еще казалось неприступной скалой, стоящей у нас на пути. Сделаем маленький «доворот» в себе самих, и дело вдруг стронется с мертвой точки, потому что именно этого-то и не хватало. И будет польза.

А возможно, что и не стронется, и не справимся. Может, поймем даже, что и не нужно это было (такое понимание одно уже многого стоит и от массы ненужных хлопот освобождает). Но однозначно тоже польза будет, оттого, что, укорив себя, произведя пересмотр своих взглядов, позиций, ревизию достоинств и недостатков, получим сильнейший стимул к изменению к лучшему. А это – как раз очень продуктивный подход, открывающий дорогу к преуспеянию.

Впрочем, рассуждения эти для тех в большей степени, в ком веры нет или слаба она. А те, в ком вера сильна, знают, что стоит лишь ради Бога обвинить в злоключениях своих и несчастьях не Его, не обстоятельства и людей (а это тоже значит – не Его), а себя самого, как Он и утешит, и поддержит, и сами злоключения с несчастьями во благо обратятся.

Такой вот простой и вместе с тем удивительный, хоть и на поверхности лежащий секрет жизни духовной. Как, в общем-то и все ее не секретные секреты.

Сергей Масленников. «Самоукорение и терпение». Издательство «Сибирская Благозвонница»

«Дом души – терпение: потому что она живет в нем; пища души – смирение: потому что она питается им», – сказал святой Илия Евдик. Всякий из нас хотел бы научиться терпению, понимая, насколько эта добродетель важна для спасения. А значит, нам необходимо узнать, как рождается, воспитывается и укрепляется терпение. Святые отцы открыли нам эту тайну, ведь они сами претерпевали нападения от бесов, мира и собственной плоти.

Чтобы стяжать терпение, необходимо научиться самоукорению; об этих добродетелях мы и узнаем из новой книги Сергея Михайловича Масленникова, вышедшей в свет в издательстве «Сибирская благозвонница». Она продолжает серию «Христианские добродетели» и называется «Самоукорение и терпение».

В предисловии к книге автор предлагает читателю размышление над вопросами: «Как обрести терпение? Надо ли тренировать его в себе или нужно просить его у Бога? А когда мы говорим страдающему человеку: «Желаю тебе терпения», – оно от наших пожеланий увеличивается или нет? А если не увеличивается, то, может быть, мы что-то желаем неправильно?». «Оказывается, – пишет автор, – терпеть можно по-разному: можно с ропотом, с раздражением, по необходимости, можно ради выгоды, от страха, по хитрости. Всякое такое терпение исходит от человеческого естества, к которому примешиваются страсти, и спасительным оно не является». Но, как свидетельствуют творения святых, «бывает терпение и благодатное, являющееся даром Святого Духа. Имея его, мученики за веру претерпевали пытки с благодарением Богу и принимали смерть с радостью. Что же это за особое состояние? Как его можно достичь? По словам автора, «очень точно, подробно и конкретно как приобретается терпение объясняет святитель Игнатий (Брянчанинов) в статье «О терпении». Всего несколько страниц, а такая глубина! Многие современные христиане читали это великое сокровище, но не поняли, не увидели его, а значит, и последующие, более серьезные и сложные темы останутся неусвоенными и применить их в жизни будет невозможно. Но при внимательном чтении сокровище это легко открывается каждому».

Для обретения терпения необходимо самоукорение. Об этом святитель Игнатий, опираясь на слова святого Илии Евдика, пишет: «Питаясь святою пищею смирения, можно пребывать в святом дому терпения. Когда же недостанет этой пищи, то душа выходит из дому терпения. Как вихрь, похищает ее смущение, уносит, кружит. Как волны, подымаются в ней различные страстные помыслы и ощущения, потопляют ее в глубине безрассудных и греховных размышлений, мечтаний, слов и поступков. Душа приходит в состояние расслабления, мрачного уныния, часто приближается к пропастям убийственного отчаяния и совершенного расстройства. Хочешь ли неисходно пребывать в святом дому терпения?» – спрашивает святитель Игнатий и советует: «Запасись пищею, необходимою для такого пребывания: стяжи и умножай в себе помышления и чувствования смиренные. Вид смирения, приуготовляющий к терпению скорбей пред пришествием их и способствующий к благодушному терпению скорбей по пришествии их, святыми отцами назван самоукорением». Научимся первому – и получим второе. И далее святитель в деталях объясняет суть этого духовного труда.

А в другом своем сочинении, «Плач инока» он приводит потрясающие душу образцы правильного христианского самоукорения. Эти два произведения святителя Игнатия представлены в первой части книги.

Если вдруг первоисточник покажется сложным для понимания, усвоить тему можно из второй части книги, где она изложена в более простой форме, с примерами из жизни современных верующих. В частности, автор-составитель пишет: «Очень часто нам не хватает терпения! И как только оно заканчивается, так сразу «вспыхивает» та страсть, через которую злой дух желает получить себе жертву. Эта жертва – грех, совершаемый человеком, когда «нет больше сил терпеть» – так обычно жалуются, точнее, оправдывают себя люди при согласии души с грехом. Чревоугодник, потеряв терпение, посреди ночи бежит на кухню и ест, иначе не может больше уснуть. А после поста он с услаждением и без ограничений потребляет скоромную пищу, о которой так долго мечтал. Гневливый же, потеряв терпение, начинает отвечать злом на зло, набрасываясь на своего обидчика с ругательствами. Страдающий печалью не может терпеть пришедшее искушение и, не имея упования на Бога, впадает в отчаяние. Гордый тем более не знает терпения: ему надо, чтобы все было так, как он хочет; и желает подавить всех, кто не согласен с ним. Так, душа, потерявшая терпение, помрачается той страстью, которая в этот момент распаляется в сердце человека. Помрачившись, ум вступает в согласие с бесом, действующим изнутри сердца через соответствующую страсть, – и происходит грех».

По словам автора, «христианин, не устоявший в терпении, подобен воину на поле брани, защищавшемуся железным щитом от вражьих стрел и вдруг бросившему его на землю. Такая ошибка будет стоить воину жизни, а христианин, потерявший терпение, может лишиться жизни вечной. Из вышесказанного становится понятно, насколько терпение важно для спасения. А чтобы его стяжать, необходимо учиться самоукорению.

Но в чем же должен укорять себя христианин? Автор пишет: «Большинство современных христиан пришли к вере после долгой безбожной жизни. На счету у каждого из нас множество смертных грехов, неоднократно повторенных. Если сравнить смертный грех со смертельной раной, то, задумаемся, сколько же раз была убита наша душа? Потому нам очень важно осознать трагическое значение этих проступков. Многие из них легко вызывают чувство омерзения и отвращения, приводят к глубокому сожалению о содеянном, потрясают душу, вызывают слезы, искреннее желание «провалиться сквозь землю»... Большую часть из них, с точки зрения житейской, уже никак не исправишь! Остается только оплакивать их до конца жизни с искренней надеждой на милость Божию!».

Вот она – школа самоукорения! Но для ее прохождения важно не только вспоминать свои прежние падения. Чтобы приучаться к самоукорению, также полезно замечать грехи, совершаемые в настоящем, и ежедневно понуждать себя к рассуждению о текущих событиях своей жизни, давая им оценку с позиции веры. При этом необходимо напоминать себе о скоротечности жизни, Суде Божием и вечных муках. Рассматривая примеры рассуждений, помогающих быстрее и легче прийти к самоукорению, и примеры из жизни верующих людей, автор достоверно показывает, как исследуемая добродетель приводит человека к другой добродетели – к терпению.

Как отмечает автор, «самоукорение полезно для всех и является обязательным даже для преуспевающих монахов. Для мирян очень важно понимать, что без упражнения в этом делании не начинается действительная духовная жизнь. Без самоукорения вера так и не оживает, оставаясь лишь теоретической, не затрагивающей наше сердце. А оно продолжает быть наполнено страстями, сохраняет в себе вечную смерть и рабство сатане. Самоукорение возводит христианина на первую ступень Евангельских блаженств: «Блаженны нищие духом», не взойдя на которую, мы будем только топтаться возле духовной лестницы, не поднимаясь по ней в Царство Небесное. Надеемся, что этот небольшой труд поможет многим из нас научиться одной из важнейших христианских добродетелей – самоукорению, от которого и рождается терпение».